ОБРАЗ ДЕДА МОРОЗА В РОССИЙСКОЙ АНИМАЦИИ

Среди «родственных» зарубежных фольклорных персонажей русский Дед Мороз стоит особняком. В отличие от Санта Клауса, Пера Ноэля, Йолупукки и других рождественских героев, «ведущих свой род» от святого Николая – епископа из города Мира (ныне – Демре) - он совмещает в себе наряду с чертами христианского происхождения приметы языческого духа.  По мнению некоторых исследователей, сегодняшний «имидж» Санта Клауса сложился после появления в 1822 году поэмы К.Мура «Приход Святого Николая».  Дед Мороз – тоже во многом «порождение ХIХ века», но он смог сохранить немало черт славянского Мороза Морозовича, своего языческого прототипа. Правда, ему пришлось радикально «изменить характер» - из грозного и опасного духа стать добрым покровителем детей и животных. В Деде Морозе слились образ рождественского волшебника с традиционным для русского фольклора покровителем стужи, холодов и вообще суровой и прекрасной русской зимы. Поэтому в России Дед Мороз – не забавный старичок, напоминающий выросшего до человеческих размеров гнома, а «мороз-воевода», - суровый, но справедливый покровитель зимней стихии. Отличие Деда Мороза от Санта Клауса, например, легко проследить даже по внешнему виду: в отличие от Санта Клауса Дед Мороз носит шубу до пят, под которой не видны «сантаклаусовские» штаны, обут в валенки, а не в сапоги, на голове – русская шапка, как правило – с круглым (или плоским) верхом, а не колпак с помпоном. Кроме этого, Дед Мороз очень редко изображается с курчавой (или тем более – с короткой) бородой, в очках (разве что – при чтении) и совсем неорганично выглядит с колокольчиком в руках – традиционным атрибутом Санта Клауса. Приметы Деда Мороза – посох и мешок (они, впрочем, имеются в «арсенале» и всех его «коллег»). И наконец, главное – никто из западных аналогов, похоже, не владеет свойством морозить, нагонять ветры и метели, и вообще жестко наказывать. Суровость Деда Мороза – типично русская черта. На Руси зимний волшебник не только добр, но и строг. В этом, пожалуй, главное отличие нашего героя от иностранцев – часто смешных, нелепых, не столь «монументальных» по характеру. Они – более земные, уязвимые и даже, если можно так выразиться, «несерьезные». С ними можно пошутить, с Дедом Морозом шутки плохи. Он «держит дистанцию». И при этом – наш Дед Мороз добр, любит детей и является их желанным гостем в Новогодний праздник. Такой образ – противоречивый и в то же время привычный, - сложился не сразу. Прежде чем явиться в новогоднюю ночь с подарками к сегодняшним детям, ему пришлось пережить гонения христиан на языческие традиции, «ужиться» с православной культурой и уцелеть во времена воинствующего атеизма. Если считать языческого Морозко не «ближайшим родственником» Деда Мороза, а им самим, то надо заметить, что его образ сильно изменился и в ХХ веке, и одну из определяющих ролей в его трансформации сыграла анимация.

За 90 лет существования российской анимации было снято более 50 фильмов новогодней и рождественской тематики. Во многих из них Дед Мороз – «в главной роли». Первым обращением к этому образу был фильм В.Старевича «Рождество обитателей леса» (1912). Рождественский Дед, изображенный в этой картине – одной из первых детских мультипликационных картин в России – весьма непривычен и у сегодняшнего зрителя вызовет, пожалуй, недоумение – он напоминает, скорее, старика Хоттабыча, чем Деда Мороза из детских утренников и новогодних театрализованных представлений. Вероятно, это отражает незавершенность поисков общепринятого изображения зимнего героя в начале прошлого века. Но надо учесть и то, что по сюжету Рождественский Дед – оживающая и спускающаяся с елки игрушка, которая является к лесным обитателям и устраивает им рождественские развлечения.

Дальше наступает большой перерыв, обусловленный запретом рождественских и новогодних торжеств в СССР как религиозных пережитков. С легализацией Нового года в 1936 году возобновляется и производство новогодних мультфильмов. С этого момента Дед Мороз ассоциируется у советских детей с новогодним, а не с рождественским праздником. Собственно, новогодние и рождественские традиции частично слились, и Новый год, в дореволюционные времена находившийся «в тени» православного Рождества, «вышел на первый план», стал главным семейным праздником советского народа. Начали закладываться традиции встречи Нового года советскими людьми, в первую очередь – детьми.

Именно в 1930-х – 1950-х годах и сложился мультипликационный образ Деда Мороза, который в определенной мере превратился в штамп, «каноническую» - по внешнему виду, характеру, сюжетной роли – трактовку которого аниматоры использовали очень часто. Это добрый волшебник, повелитель зимних стихий, друг детей и лесных зверушек, наказывающий отрицательных персонажей и одаривающий положительных.

На первых порах на пути аниматоров вставала «проблема человеческого персонажа» - в 1930-40-е годы считалось, что мультипликация «опошляет человеческий образ», особенно образ положительный. Эта проблема стояла весьма остро, и в лентах того времени – периода освоения целлулоидной технологии – образ Деда Мороза, действительно, получался смешным и нелепым. Внешний вид его тоже еще не сложился в том варианте, который был описан выше (так, в фильме М.Цехановского и П.Носова «Елка», снятом в 1942 году, Дед Мороз еще носит сантаклаусовский колпак с помпоном). Особенно неказисто выглядел Дед Мороз в фильме О.Ходатаевой «Дед Мороз и серый волк» 1937 года (сценарий В.Сутеева) – первой советской попытке изображения в мультипликации этого персонажа. Однако тогда уже закладывались основы «классических» советских новогодних сюжетных построений и образов действующих лиц.

К 1950-м годам «канон» сложился окончательно. Трактовка Деда Мороза в фильмах «Зимняя сказка» И.Иванова-Вано (1945), «Новогодняя ночь» О.Ходатаевой и П.Носова (1948), «Когда зажигаются елки» М.Пащенко (1950), «Снеговик-почтовик» Л.Амальрика (1955), «Новогоднее путешествие» П.Носова (1959), «Дед Мороз и серый волк» В.Бордзиловского (1978) – целиком отвечает вышеописанному образцу. Все названные фильмы отличаются и весьма однообразными сюжетными ходами: в большинстве из них Дед Мороз помогает лесным зверушкам (и детям) встретить Новый год (см., например, фильм «Зимняя сказка»), преодолевая сопротивление отрицательных героев – чаще всего волка (волков) – в картинах «Дед Мороз и серый волк» (обе версии – и 1937 и 1978 годов), «Елка», «Когда зажигаются елки», - иногда действующих сообща с другими хищниками (например, филином и лисой в «Снеговике-почтовике»); или же Лешего («Новогодняя ночь»). Лучшими образцами этого направления стали фильмы, снятые по сценариям В.Сутеева, весьма часто обращавшегося к новогодней тематике («Дед Мороз и серый волк», «Когда зажигаются елки», «Снеговик-почтовик»; по некоторым документам, действие фильма «Волшебный магазин» Л.Амальрика и В.Полковникова в первоначальном варианте сутеевского сценария тоже происходило во время празднования Нового года). Именно новогодняя тематика часто оправдывала «чудеса наяву», которыми насыщен жанр современной сказки; в иных случаях применялся тривиальный ход – «усыпление» персонажа, когда все волшебства происходили с ним во сне.

Реже сюжеты строились иначе (в фильме «Новогоднее путешествие» по сценарию Л.Аркадьева и И.Болгарина Дед Мороз помогает мальчику доставить елку в Антарктиду, к отцу-полярнику). Еще одной характерной особенностью драматургии новогодних фильмов того времени, да и более поздних, было разворачивание сюжета вокруг поисков и добычи елки (например, в фильме «Новогодняя ночь» - елки-«золотые шишки»). Такие сюжетные конструкции выдерживали довольно разнообразные жанровые и стилистические вариации (см. картины «Новогодняя сказка» В.Дегтярева, 1972; «Новогоднее приключение» Ю.Калишера, 1980; «Падал прошлогодний снег» А.Татарского, 1983).

Интересно, что в фильмах, тематически не имеющих отношения к Новому году, образ Деда Мороза внешне трактовался совершенно аналогично – несмотря на то, что Мороз из весенней сказки А.Н.Островского «Снегурочка» (фильм И.Иванова-Вано «Снегурочка», 1952) или из русской «Сказки о Снегурочке» (режиссеры В.Дегтярев и В.Данилевич, 1957) имеют совершенно несхожую с новогодним Дедом Морозом «биографию». Лишь в позднейшей экранизации «Снегурочки» Островского (режиссер М.Муат, 2006) Мороз внешне ближе к языческому персонажу, чем к новогоднему Деду. Очень близки к типу Деда Мороза герои сказки С.Маршака «Двенадцать месяцев» - зимние месяцы – Декабрь, Январь, Февраль – в одноименном фильме И.Иванова-Вано (1956, разработка сценария и, вероятно, эскизов фильма относится к концу 1940-х годов). Они выполняют схожую роль и имеют тот же характер, т.е. «замещают» традиционного Мороза в нетривиальной по фабуле новогодней сказке.

Несколько иной облик имеет Дед Мороз в кукольных фильмах того периода. В силу большей условности объемной куклы Дед Мороз в лентах В.Дегтярева «Чудесный колодец» (1956, по русской сказке, позже повторно экранизированной И.Аксенчуком в рисованной технологии – «Мороз Иванович», 1981) и «Тимошкина елка» (1966) – не величественный старик, а низкорослый, приземистый дед (а в «Тимошкиной елке» еще и являющийся ожившей в новогоднюю ночь куклой – как пятьдесят с лишним лет назад у Старевича!). Однако характер и здесь неизменен – Мороз и в том и в другом случае является хозяином ситуации, добрым и справедливым «судьей», вполне способным наказать или наградить главного героя. Так что можно смело говорить о том, что, несмотря на различные изобразительные решения, сюжеты и технологии, во всех этих фильмах Дед Мороз остается носителем определенного характера и одной драматургической роли – строгий, но справедливый, добрый по отношению к детям и положительным персонажам волшебник, властелин зимней природы. Очень показателен в этом смысле кукольный фильм В.Левандовского и Г.Елизарова «В кукольной стране» (1940), где превращенные в игрушки дети – мальчик и девочка – попадают в «царство кукол» (оказывающееся в конце концов магазином игрушек) и подвергаются суровому суду за плохое обращение с игрушками. Характерно, что судит их целый «ареопаг» Дедов Морозов. Это – редкий случай появления кукольного образа Деда Мороза в довоенной советской анимации, и его роль как строгого, но справедливого судьи была выдержана и в этой картине, даже с некоторым избытком суровости.

Гораздо больше путаницы в традициях изображения «свиты» Деда Мороза – Снегурочки, Нового Года, Снеговика и др. Новый Год, например, названный (в «Новогодней ночи») «внучком» Деда Мороза, появляется лишь в фильмах «Зимняя сказка» и «Новогодняя ночь». Снегурочка в новогодней «мифологии» является то внучкой Деда Мороза («Когда зажигаются елки»), то рождается на глазах зрителя из снега («Зимняя сказка»). Как новогодний персонаж (экранизации Островского и русских народных сказок – не в счет) она появляется нечасто – как хозяйка лесного жилища Деда Мороза, организатор новогоднего праздника для зверей («Когда зажигаются елки»), да еще в финале картины «Дед Мороз и серый волк» (1978). В сценариях В.Сутеева «Когда зажигаются елки» и «Дед Мороз и серый волк» (версия 1978 года) к этим героям добавляется Снеговик – шофер Деда Мороза. Впрочем, снеговик появляется в иных ролях и в фильмах «Зимняя сказка», «Снеговик-почтовик», «Тимошкина елка», «Новогодняя песенка Деда Мороза». Почти всюду он занимает подчиненное положение при Деде Морозе, но функции выполняет различные – посланник ребят к Деду за елкой («Снеговик-почтовик»), исполнитель задания Деда Мороза - вместе с Пугалом («Тимошкина елка»), либо просто исполнитель веселых танцев на лесной елке («Зимняя сказка»). Коренным образом нарушена традиционная схема «Дед Мороз – «руководитель», Снеговик – подчиненный» лишь в украинском фильме Л.Зарубина «Морозики-морозы». В нем снеговики на Севере выращивают в ледяном инкубаторе и воспитывают будущих «Дедов Морозов» разных стран. Но это – уникальный пока случай. А в недавно созданной серии телезаставок «Двенадцать» А.Грицаенко и С.Косова (2002) Дед Мороз и Снеговик общаются почти «на равных», как два приятеля. Не меньшая путаница и с местом постоянного пребывания Деда Мороза (в фильме «Дед Мороз и лето» В.Караваева (1969) он живет на Северном полюсе, в «Новогодней ночи», «Когда зажигаются елки» и «Снеговике-почтовике» - в зимнем лесу), и с его (и его помощников) средствами передвижения (автомобиль – «Когда зажигаются елки», «Дед Мороз и серый волк» -1978; оленья упряжка – «Елка», «Когда зажигаются елки»; самолет – «Новогодняя ночь», «Новогоднее путешествие» и др.).

Начиная с 1960-х годов – времени, когда отечественная анимация переживала «эпоху экспериментов» - и позже «канонический» образ Деда Мороза редко появляется на экранах, а во многих фильмах начинает «вышучиваться» и пародироваться. В фильме В.Караваева «Дед Мороз и лето» по сценарию В.Ливанова Дедушка Мороз – не статный и могучий старик, а смешной, неказистый, нелепый старичок, попадающий к тому же в положение, где сам нуждается в помощи детей (по сюжету он отправляется в гости к детям в неурочное время, чтобы увидеть лето, и едва не тает). Беспомощность его никак не вяжется со сложившимся характером Деда Мороза сороковых-пятидесятых годов. При этом так неожиданно представленный Дедушка Мороз не потерял обаяния и притягательности. Можно вспомнить и шутливые обработки традиционного тандема «Дед Мороз – Снеговик», использующие мотивы традиционного «обращения к советскому народу» в короткометражке А.Татарского «Новогодняя песенка Деда Мороза» (1983). И, конечно, многократно обыгрываются в пародийном ключе традиции детских утренников – появление Деда Мороза в паре со Снегурочкой: в картинах «Ну, погоди! Восьмой выпуск» В.Котеночкина (1974): Заяц – «Дед Мороз», Волк – «Снегурочка»; «Завтра будет завтра» И.Уфимцева (1979): Мартышка – «Снегурочка», Слоненок – «Дед Мороз».

Но все это – варианты традиционного или пародийного изображения Деда Мороза в новогодней «ипостаси». Однако есть и другой подход к его образу – более редкий. Он возвращает этого героя к его языческим корням, показывает Мороза не как новогоднего персонажа – «родственника Санта Клауса», а как олицетворение холода, стужи – в традициях некрасовского «Мороза - Красный Нос». Все традиционные новогодние атрибуты в этом случае отбрасываются. «Классический» пример – две упомянутых экранизации одной русской сказки – «Чудесный колодец» В.Дегтярева и «Мороз Иванович» И.Аксенчука, или переведенная на экран «Сказка о Снегурочке». Но есть два фильма, где изобретены совершенно новые сюжетные и «сказочно-мифологические» конструкции с участием такого Мороза. Первый – «Франтишек» В.Курчевского по сказке М.Мацуорека (1967). Здесь Мороз выступает как учитель маленьких Морозиков, один из которых – Франтишек – упорно «экспериментирует», идет против традиций: творит витые фигурные сосульки и цветные узоры на окнах. Мороз показан в роли ретрограда и «вразумителя», строгого педагога. Новогодняя сказка превращается в притчу о творческом новаторстве. В финале Мороз не удерживается от соблазна, и, отняв у Франтишека краски, сам тайком пробует «новый метод» рисования на стеклах.

Другой пример – фильм В.Шилобреева и М.Каменецкого «Новогодний ветер» (автор сценария – Л.Васильева-Гангнус). В нем вовсе не существует Деда Мороза как единого образа – по сюжету на Севере живут братья-морозцы, каждую зиму «выходящие на работу». Они пекут в ледяных сковородках снежинки и выпускают из сундуков зимние ветры. Младший Морозец остается один и, подружившись с белым медвежонком, в игре заставляет сковородки печь елочные игрушки и выпускает из последнего сундука новогодний ветер, который разносит их по всему свету. Такая совершенно неожиданная версия рождения новогоднего праздника не имеет аналогов в нашей анимации. Зрителю предлагается совершенно новая сказочная «модель», не имеющая ничего общего с традиционными представлениями о «Новогодье» и его главных героях – Деде Морозе, Снегурочке и т.д.

Совсем недавно появился еще один «вариант» образа Мороза – в экранизации сказки Евгения Шварца «Два брата» («Новогоднее приключение двух братьев», режиссер Г.Беда, 2004). В фильме он назван «Ледяным Дедом». Здесь уже и речи нет о положительном образе – мы видим на экране не Деда Мороза, а его жестокого «прародителя» - Морозко, или Мороза Морозовича, языческого духа. Во всяком случае, характер этого персонажа, умертвляющего детей и животных, точно совпадает с этим грозным и безжалостным образом славянской мифологии. Недаром у Шварца герой назван очень точно – «Прадедушка Мороз», т.е. языческий «отец» новогоднего Деда Мороза, что лишает читателя соблазна перепутать этих персонажей.

Вариантов в подходе к новогодней теме, таким образом, наблюдается предостаточно. Очевидно, эта тема неисчерпаема – ведь мы не упомянули здесь о множестве фильмов, где и вовсе не действуют Дед Мороз и другие новогодние персонажи… Тем не менее настораживает, что в последние годы Дед Мороз (по крайней мере как активно действующий персонаж) почти исчез из российских анимационных сюжетов (если не считать рекламные ролики, заставки и клипы, да еще картину В.Бедошвили «Элька и звездный почтальон», где представлен несколько «диснеизированный» по сравнению с советскими типажами образ). Виной тому, быть может, и сокращение выпуска детских фильмов. А быть может, и нежелание драматургов и режиссеров повторять «штампы» в изображении этого героя, подозрение в его «исчерпанности» для мультипликации. «Классический» образ Деда Мороза остается в истории кино. Но возможно, кто-то из аниматоров найдет новый ракурс в показе одного из самых известных и любимых персонажей русской и советской детской сказки и игры, не стареющего и не исчезающего с открыток, из детских журналов и книг, сувениров, спектаклей и театрализованных постановок? Может, открытие какого-то нового «видения», взгляда на Деда Мороза в анимации еще впереди? Недаром над его обликом в наших мультфильмах работали такие разные художники, как П.Носов, А.Трусов, Е.Мигунов, А.Сазонов, В.Дегтярев, В.Рябчиков и И.Знаменский, А.Курицын и К.Карпов, О.Гвоздева, В.Никитин, М.Рудаченко, Л.Танасенко, В.Соболев, В.Данилевич… Ведь этот герой, родившийся еще в языческой Руси и переживший десятки веков, не подвержен старению и, похоже, вечен…

Впрочем, недавно в анимации была предпринята и попытка «умертвить» Деда Мороза. Речь идет о фильме А.Соколова «Хаш» (2001) – своеобразном киноанекдоте, где Три поросенка, приняв Деда Мороза за волка, сваривают его в котле. Самого Деда в фильме нет, зритель видит лишь плавающий в воде колпак (кстати, не «дедморозовский», а «сантаклаусовский»), валенок, да заглядывающих в окна оленей из упряжки (тоже – примета Санта Клауса, а не Деда Мороза). Кстати, проникновение в дом по трубе – тоже атрибут, Деду Морозу не свойственный: этому герою, как известно, достаточно любой щели. Такой сумбурный сюжет полностью отражает взгляды на новогоднюю мифологию человека начала XXI века, эпохи глобализации и стирания границ между национальными культурами. Фильм оказался, некоторым образом, «пророческим»: он был закончен накануне 2002 года, когда весна пришла в среднюю полосу России аж в начале февраля, и ни снега, ни мороза россияне не увидели до следующего сезона. Так что трактовать сюжет фильма можно и как объяснение причин глобального потепления…

Будем надеяться, что Дед Мороз все же избежит обеих опасностей: как гибели вследствие изменения климата, так и «скрещивания» с Санта Клаусом. Обе этих беды грозят ему, к сожалению, наяву. Постараемся же сберечь этот образ для наших детей и внуков таким, каким его полюбили мы сами. Дед Мороз заслуживает бессмертия.

Георгий Бородин, для журнала «Праздник»
Октябрь 2001, Дополнено в октябре 2007