Мульти-пир в канун кризисной чумы. 
В Суздале завершился 14-ый Открытый российский фестиваль анимационного кино.

Более 100 новых картин в показе: мизантропическое фестивальное кино и звонкое детское, реклама и сериалы, дебюты и учебные работы. Отечественная анимация еще переливается многоцветным хвостом содеянного за год,  по павлиньи демонстрируя пестроту стилевого прикида. Но нет-нет и вскрикнет башмачкинским надрывом: «Зачем вы меня обижаете?»  Да погрозит кулачком с зажатым фломастером – то ли сумрачным облакам,  то ли чиновникам, за ними укрывшимся.

Только-только задышала мульт-индустрия, расправила плечи  в богатырской трилогии студии «Мельница», просочилась в оскаровские номинации, на международные форумы - как кислородный кран финансирования решительно перекрыли. Остается надеяться, что на время.   

Зритель полуживым выползал из фестивального просмотрового зала.  Отказавшись  от селекции, устроители  обрушили на него столь сокрушительный поток фильмов, что отличить  «победы» от «поражений» сил не хватало.  Председатель жюри Константин Бронзит шепотом в темном зале приказывал члену жюри Норштейну: «Смотреть!» И падающая голова бога анимации мужественно взвевалась рыжеватым нимбом перед экраном.   

Впрочем,  как ни сбивай с толку профессионалов, общими усилиями зерна таланта были отделены от плевел графоманского мусора и откровенной халтуры.  Любопытно, что вердикт жюри во многом совпал с рейтингом всего анимационного сообщества, зафиксированного анкетами. 

Наипервейшим  любимцем смотра оказался Алексей Алексеев, временно проживающий в Венгрии. Там, на компьютере и сочиняющий свои музыкальные анекдоты про лесных музыкантов: контрабасиста Медведя, барабанщика Зайца и  подвывающего трясущегося солиста Волка. Объяснить-описать-передать природу этого идиотизма, разыгранного на пнях и ветках  как анимационный Джем сейшен – нереально. Кто не видел – бегом в YouTube.  Бессмысленно восхитительные и умопомрачительно смешные микро-серии  Алексеева  возглавили таблицу рейтинга и получила аж четыре награды жюри (в том числе «за оригинальный звук» и «за лучший сериал»). Юная телекорреспондентка пристрастно расспрашивала Алексеева: «О чем ваш фильм?» Он смотрел на нее взглядом «повышенной градусности» ласково улыбался. Что  ответить, если и название фильма «KJFG» он набил путем импровизации на компьютерной клавиатуре, когда один из фестивалей пристал с ножом к горлу: «дайте фильму имя!» Ладно, дадим. Отчего  бы и не «KJFG»?

Отличительное качество нынешней фестивальной программы - деление на два массива: «заказные сказки» -  коих  в последнее время делалось немеряно;  и    работы начинающих (студенческие и дебютные работы составили – беспрецедентный случай! – треть конкурса).

Фильмы неофитов  удивили профессиональной выделкой. Жюри столкнулось с трудной проблемой выбрать лучшую студенческую работу. В итоге избранным оказался брутальный «Закон жизни», выполненный в перекладке на пожухлой, словно пропитанной высохшей кровью бумаге. Драматургические нестыковки компенсируются магнетизмом мрачного изображения. История в духе  рассказов Джека Лондона. Умирающий вождь племени вспоминает прожитую  жизнь и битву с вожаком волчьей стаи. Голова его укрыта шкурой того самого Волка-соперника. Смерти старого индейца уже ждут серые твари,  обступившие  прощальный костер. Но пока не погаснет трубка в изрезанной временем руке – он будет вспоминать…

«В масштабе» Марины Мошковой, напротив, сделана минималистскими,  я бы даже сказала, аскетичными чертежными средствами. Игра в чертеж: простой карандаш, рейсфедер, циркуль. В углу традиционная рамочка с подписью автора: «Чертила М. Мошкова». В центре «экранного графика» - Птичка с точным указанием сантиметров. Она строит-крепит свое нарисованное гнездышко, и кормит «вычерченного» птенца. Ради этого простого материнского «задания» она готова на все, в том числе пустить под откос поезд, да и всю планету превратить в развалины. Лишь птенчику в гнездышке было бы сытно и тепло. Воочию:  «разрушительна сила созидания».

Наталья Мирзоян в «Дереве детства» пытается воссоздать утраченную вселенную своей «детской» с плюшевым мишкой–демиургом в центре. Но что-то  намудрила Наталья. Изысканному, сделанному в традициях старинной русской открытки изображению мешают путанные драматургические зигзаги. Зато показательно проста без сиропного сюсюканья еще одна вариация на тему взросления. Фильм «Ожидая» сделала Вера Мякишева. Слоняется по комнате толстопопый Слоненок в трагическом ожидании работающей мамы: юла буксует, поезд отказывается ездить, рыба не ловится на удочку, брошенную со шкафа, сон подло настигает прямо в разгар игры. Фильм снят в тепло-желтой гамме, словно в кругу отсвета настольной лампы. В финале погрузневшая Мама, томясь, бродит по квартире «маршрутами сына».  …Ждет своего повзрослевшего Слоненка.

Большинству работ молодых (впрочем, и зрелых тоже) не хватает собственного авторского взгляда. Их фильмы – блеклые слепки со старых анимационных полотен мастеров. Есть копия классического назаровского «Путешествия муравья» («Муравейка» Т. Мусалямовой), есть заимствования у Алдашина и Хржановского («Про зверей и людей»), есть неуклюжее развитие темы качановской «Варежки» («Жизнь маленьких зверей»)

Стоит ли изумляться, что кино молодых сработано  с оглядкой на мастеров. Но от анимации ждут прежде всего удивления.  Константин Бронзит вспоминает: когда начинающим режиссеров он приносил своему учителю Александру  Татарскому очередные раскадровки,  чаще всего слышал приговор: «Ты меня не удивил».

Кстати о Татарском. Можно сколько угодно рассуждать о коммерческой составляющей его долгоиграющего  (уж который год) проекта «Гора самоцветов» (цикл анимационных сказок народов России), а проект этот продолжает из года в год удивлять. Во всяком случае, качеством профессии. Не даром каждый фильм проходит жесткую редактуру худсовета студии «Пилот».  

Среди тринадцати фильмов «Горы…», показанной в Суздале есть  неудачи (к ним бы я отнесла «Никиту Кожемяку» Зои Трофимовой или  фильм «Лягушка и муравей» Сергея Айнутдинова). Но это настоящий анти-сериал – каждый фильм обладает своим лицом, качеством и характером. Любопытно, что в наиболее запоминающихся опусах «Горы…» - в кастинг сами «напросились»  ангелы. Режиссер Сергей Меринов считает, что небесные создания слетелись в одну конкурсную программу не случайно:  стоящей на  пороге ликвидации российской анимации пора позаботиться о душе.

Наталья Березовая сочинила собственную версию «жития» святого Василия Блаженного. Получилось сбивчиво. Зато кажется, что чистый московский снег пятисотлетней давности срывается с экрана, кружась, падает прямо на головы зрителей. В воздушном кино «Про Василия Блаженного» частности, детали, лики примороженной розоватой  Москвы солируют, затмевая и сюжет, и растворившийся в легендах сам образ чудного юродивого.

Более складно вышло у Сергея  Меринова. Его  «Егорий храбрый» - слеплен в редкой технике плоской пластилиновой фреске. Пафос  хрестоматийного панегирика про Георгия Победоносца  в духе Церетели похоронен под наивом вертепного театра. В  закадровом тексте - лубочная импровизация на мотивы старинных духовных  сказок. Партнерами Георгия в этом вертепе выступают «звери  лютые», «птицы небесные»  и – понятное дело -  Змей подколодный, к Москве-матушке подползающий, и  натурально в кремлевскую стену головой стукающийся.  

Этот побег от назидательности, противопоказанного анимации чрезмерного серьеза –  в лучших картинах новейшей российской анимации. Прежде всего, в  «Солдатской песне» Елены Черновой, получившей Гран-при. Связать  в одну охапку сказку и солдатский  фольклор – богатая идея. Вышел  «городской романс» с аккомпанементом волшебства. События истории развивались в одной войсковой части в пору меж двумя войнами. Ангелы-хранители на своей ночной сходке (пока вверенные им солдатики дрыхли) сговорились унять разгорающийся в казарме конфликт. Значит так: вора следует поймать, деньги - вернуть,  командира – осчастливить.  Ангелы со своими подопечными рядовыми и лейтенантами лицом схожи, чисто  близнецы. И пением хоровым тоже увлекаются. Акварельное  буйство заливает светом и щедрым цветом провинциальный  городок: дребезжащий трамвай, гусей, лошадь с телегой, фруктовые сады за заборами, и ангелов, спешащих на спевку. И настроение у фильма  такое же: вроде бы все взаправду, но через знакомый прищур «то ли быль то ли небыль…»

В фильме «Очумелов» Алексей Демин  осмелился на поступок, за который, уж не знаю, похвалят ли  чеховеды. Порвал автора в клочки. Бумажные  огрызки эти на экране бережно разложил, нежной графикой прорисовал. Персонажи знаменитого «Хамелеона» так и общаются: каждый со своего клочка: Городовой, полицейский надзиратель Очумелов,  пьяница Хрюкин,  толпа ротозеев. Все говорят голосом Ильинского (в фондах Радио обнаружена фонограмма начала 50-х).  И (вот оно чудо одушевления) бумажные лоскуты прямо на глазах срастаются в тонкую кружевную вязь чеховского письма. За художественную дерзость Демин поощрен почетнейшим призом за режиссуру.

Если продолжить тему классики, то экранизация рассказа Бориса Житкова «Пудя»  (из цикла студии «Анимос» «Русская классика детям») справедливо названа самой поэтичной и верной литературному слову интерпретацией. Режиссер Софья Кравцова превращает материальную среду  в поэтическую. Веснушчатый толстощекий  очкастый малыш поглощает крендели в кондитерской, рассказывая о безрассудном побеге из дома. Режиссер разыгрывает свое кино как игру размеров. Напугавший ребенка барин в соболиной шубе разрастается  перед камерой уносящейся в небо глыбой. А маленький дохлый хвостик с той же злополучной шубы, оборачивается юркой собачонкой Пудей – будто качановская Варежка.  Этот «детский ракурс» - главное в фильме. Изображение, текст, заплетающийся детский голос, даже движение камеры – все подчинено взгляду ребенка. Кстати, один из фильмов программы так и назывался «Как посмотреть». В нем  мальчик сделал открытие: весь мир меняется в зависимости от угла зрения.

Вот и я про то же. Посмотришь сто с лишним мультфильмов, пролистаешь фестивальный  каталог – и вспомнишь  эйзенштейновские слова про анимацию – «самый бесшабашный и свободный вид кино». А посмотришь как после истекших радостных фестивальных дней, помрачневшие аниматоры заполняют автобусы – расстроишься. Триумфаторы и лауреаты. Мастера и дебютанты… Они возвращаются в опустевшие студии. Они ищут работу. Обивают пороги телеканалов и коммерческих фирм в поисках заказов. Они и не надеются приехать на следующий 15-ый фестиваль с новыми картинами…

Лариса Малюкова, газета «Газета» 19.03.09